Колю Челицкого в Вершках знали все. Каждый человек и каждая собака. Даже куры узнавали его издалека и торопливо ныкались по кустам. А ведь Вершки были достаточно большой деревней: Школа восьмилетка, детский сад, магазин, коммерческий ларек, развалины старинной церквушки, даже когда-то функционировавший клуб. Взрослые помнили как самый старший Челицкий, закодировавшийся Васька, однажды привез его из города еще совсем маленьким и трогательным. читать дальшеВаська тогда начинал новую жизнь. Он даже начал делать забор, который традиционно сжигали зимой, когда кончались дрова, а запойный хозяин был не в состоянии о них позаботиться. Мужик гордо демонстрировал любопытным возле магазина обаятельное лохматое бело-рыже-черное существо и хвастался:
- Популярной породы сука – колля. На рынке отдал за нее кругленькую сумму. Нарожает щенков в следующем году, в шесть раз окупится! А может даже в восемь! И так два раза в год. Кормилица моя, крррасааавица!
Деревенские хихикали, крутили головами, зная беспутную жизнь этой крепко пьющей семейки.
- Сдохнет псина у тебя с голодухи, Вась. Продай вон фермеру пока не поздно, амбар стеречь.
Старуха Филимонова, бывший главный зоотехник почившего вершковского совхоза откровенно ржала:
- Нарожает, говоришь? Ну-ну. Когда рак на коре свиснет, тогда тебе этот кобелек щенят принесет. Дурья твоя башка, Челицкий, ты бы хоть под хвост потрудился взглянуть, а не в документы липовые. Не у цыган случаем брал этого «колю»?
Так кличка Коля Челицкий закрепилась сама собой, и никто уже не вспоминал о гордом заморском слове, начертанном в поддельных документах в качестве имени.
На Колю пес не обижался. Имя как имя. А вот фамилия давно была в Вершках нарицательной и служила символом беспутного образа жизни. «Ну что ты как Челицкий» - отчитывали матери нерадивых ребятишек и ленивых мужей.
Коля был компанейским и смышленым парнем. Несмотря на то, что расстроившийся хозяин его снова запил и потащил за собой в черную яму беспросветности всю семью, пес умудрился выжить. Он бегал по деревне грязный и нечесаный, тряся предположительно роскошной шерстью, скатанной местами в колтуны и всем приветливо улыбался. Он знал когда обедает толстая продавщица магазина, которая всегда угощала его чем-нибудь. Он деликатно садился возле ворот, обходя дома деревни по очереди во время дойки, и добрые женщины время от времени выносили ему плошку молока. У него хватило смекалки ни разу не попасться на поимке блудливых кур. А не пойман, как говорится… Мальчишки брали его в компанию, таскали объедки со стола и даже пытались вычесывать лохматые бока и свалявшийся хвост. Женщины-ягодницы приветливо звали с собой в лес, привечая кусочком колбаски и думая, что с ним не страшен зверь. И Коля охотно составлял компанию, разумно полагая, что с людьми не страшно гулять там, где пахнет зверем.
Вольному Коле завидовали псы, томящиеся на цепи, и опасливо обходили мелкие собачонки, живущие на свободном выгуле. Была у него даже зазноба и парочка сыновей, отданных ее хозяином в соседнюю Костровку.
Никто не брал Колю к себе, потому что он был вроде как при хозяевах. С Васькой, дурным во хмелю, не хотелось никому связываться. Хотя все знали, что лучше уж никакого хозяина, чем такой. Да и сам пес, привыкший к воле не собирался привязываться к одному кому-то. Когда наступали холода, Коля опасливо прибивался назад, к дому с вечно разобранным забором. Густая шерсть, прикрывавшая тощие бока, очень выручала. Ночевал в сарае без дверей и старался не попадаться на глаза Василию, который так и не простил кобелю, что тот не сука.
Когда однажды Коля Челицкий бесследно исчез, вершковские еще долго вспоминали доброго парня популярной породы, который так и не стал «кормилицей семьи» и источником легкой наживы.